НЛО

АЙ! Острые клыки впились в кожу на шее, не очень глубоко, так, слегка прикусили.

Хотелось возмутиться, но после наивысшего пика блаженства совершенно не осталось сил. Возможно, таким образом инопланетные гиганты получают то самое конечное удовольствие.

В пустой, без единой мысли голове пробежала только одна догадка: все–таки съедобна, вот, уже откусывают первый кусок.

***

Очнулась я от того, что огромная лапища перебирала на затылке волосы.

Вальяжно развалившись в горячей воде, любвеобильный гигант блаженствовал. Я же просто–напросто безвольной тряпкой валялась на нем и приходила в себя после пережитого.

Все–таки, что ни говори, большая внушительная мужественность вкупе с райским блаженством и неиссякаемым удовольствием является лучшим лекарством от всего: от обид, горестей и тревог. А еще – первоклассным снотворным. Пока я пребывала в блаженной отключке, успела выспаться и отдохнуть. Сознание вернулось поразительно быстро.

– Ханами почти как наши женщины, только лучше! – довольно протянул гигант голосом обожравшегося тигра. – Только очень маленькая.

Кажется, инопланетный извращенец был доволен. А вот я никогда не смогу смотреть ему в глаза. Такое унижение. Как можно силой взять что–то подобное? Тем более тогда, когда в голодном теле и без того гуляют пошлые мысли.

Я сжала колени с намерением никогда больше в жизни их не раздвигать. Пусть срастутся к чертям собачьим. Лучше быть одиноким синим чулком с сорока кошками, чем терпеть подобное потребительское отношение.

Так и хотелось бросить в наглую масленую рожу: ну что, получил что хотел? А теперь провались в ад! Только мы уже пребывали на самом дне, более падать было некуда.

От огорчения и жалости к себе на глаза вновь навернулись слезы. Он–то доволен сверх меры, а каково мне?

– Почему? – Я утерла с лица злые сопли обиды – так неприятно было ощущать себя слабачкой. – Почему ты так жестоко со мной поступаешь?

Воин взял мое лицо в ладони.

– Смотри в мои глаза. – Я взглянула в зеленый омут и пропала. – Ханами такая нежная… Я был Тагур ? Тебе больно?

Сжав губы, я покачала головой: надо быть честной хотя бы самой с собой. Мне не то что больно, просто нестерпимо… сладко. Настолько, что начинаю бояться этого чувства.

– Я не хотел тебя обидеть. Ты звала на помощь – я пришел. – Краска стыда залила мои щеки: не такая я уж и тряпка, чтобы звать на помощь. Ну, может быть, пискнула пару раз, подала, так сказать, голос от возмущения, но не более. Я тогда слишком боялась снежных уродов, чтобы вопить, и страх этот был такой же, как они сами: мерзкий и леденящий, прокрадывающийся в душу подобно холоду. От такого ужаса не орут, наоборот, от него теряешь способность говорить.

И вообще, когда спросила «почему», я имела в виду другое: почему гигант захотел проделать это со мной? Он ведь только желал посмотреть, а вместо этого… Вместо этого поселил внизу живота неутолимое сладостное тянущее желание, с которым не знаю, как теперь жить.

– Не звала в голос, – обиженно пробубнила я.

– Звала, мысленно, и я пришел. Пришел, не пожалев своей жизни, чтобы спасти твою. Теперь ты моя! Я спас твою жизнь и забрал ее себе. Она моя! – Все эти высокопарные слова сопровождались громкими ударами кулака в обнаженную грудь. Если в меня так ударить – мокрого места не останется, но гиганту ничего, шло на пользу. Мне оставалось только сидеть с открытым ртом, подсыхающими соплями и покорно внимать тому, как инопланетный варвар распаляется все больше и больше.

– Ты моя Дамира! Я должен заботиться о тебе. Это мой долг! Я принял решение, я за тебя дрался, я взял тебя себе.

На этот раз я услышала перевод. Дамира – это слово можно было перевести, как избранница или пара. Но это не отражало всей сути. Скорее, означало принадлежность кому–то, ласковое обращение к тому, кого выбрали среди других.

– Вот же ж бред! – не сдержала я возмущения. – Ничего ты мне не должен!

«И я тебе тем более…» – про себя прошептала, опасаясь подвоха и нервничая из–за того, что гигант может в любой момент потребовать оплату долга «натурой». Ну или предложить еще занять от себя. Судя по состоянию мускулистого тела, он недалек от подобного предложения. А мне вовсе не хотелось, чтобы приятное тепло, угнездившееся в животе, превратилось в проблемный пылающий костер.

Препоганый мир. У них здесь секс является разменной монетой, его предлагают за возможность выжить или просто так, как бесплатное приложение к защите. А как же любовь, отношения?

Не то чтобы я не была благодарна Брану за спасение, просто мне хотелось большего. Найти того единственно, обрести дом, семью и… Только не от снежного и не в таком рабском положении. Мы ведь, по сути, с воином пленники.

В мои мысли вклинился громоподобный голос гиганта. Бран все так же, перевозбудившись, колотил себя в грудь.

– Должен – это связь! Ее нельзя разорвать. Ты звала – я откликнулся на зов. Ты еще ханами. Твой дар еще не проснулся.

– Я взрослая! – возмущенно перебила я инопланетного варвара.

– Каждая ханами утверждает, что она мартана . Кейли не взрослая, у нее еще не выросли Илири . Ханами–лана не имеет право что–то решать. Я – Варр – взял за тебя ответственность, я старший, мне решать, тебе подчиняться. И сейчас мы идем утолять голод.

«Гад! Какой же гад, сначала лапает везде, потом говорит, что у меня нет прав, у меня, видите–ли, антенны не выросли!

– Очнись, друг! – разозлилась я. – На своей планете я давно имею право водить машину и пить спиртное. Я взрослая!

– Ты не на своей планете. – Мясистые руки сложены в непреклонный калач на груди. – Если ты взрослая, тогда почему не создала союз с одним из ледяных или не выбрала одного из Варрийцев ? Каждый из воинов погиб бы за тебя, выбери ты его и укажи пальцем. Каждая мартана поступила бы так. Ты не сделала, потому что не взрослая и не знала…

Я открыла рот и закрыла. Не в бровь, а в глаз! Я действительно не знала. Будь в курсе этой маленькой особенности, тыкала бы пальцем в каждого заключенного, от дронов и снежных остались бы только осколки льда, да винтики.

– Все равно взрослая… – пробубнила я про себя.

– Фуф! – Гигант злобно выдохнул через нос, желваки на скулах варвара заходили ходуном. Инопланетный неандерталец закатил глаза и встал, подняв бурю в маленьком бассейне. Похоже, я нащупала предел его терпения.

– Ты маленькая, я решаю все за тебя. – С этими словами я вновь устремилась ввысь и очутилась поперек плеча инопланетянина. Тут мои возражения вовсе кончились.

А сам Бран невозмутимо вышагнул из природной купальни и потопал в ближайший туннель.

Ничего не оставалось, как, подперев щеку, ехать на инопланетянине, тем более на горизонте маячила еда.

***

Коридоры. Сплошные коридоры. Узкие и широкие, освещенные и утопающие во тьме. По неровным стенам и выбоинам в породе я поняла – это туннели шахт. Бесчисленные проходы и ответвления.

Если бы не воин–каторжник, я бы заплутала в этих подземных кишках.

Мы вошли в помещение. Вернее, инопланетянин вошел, а я въехала на его плече. Низкий потолок и чад от кипящих котлов, но много простора в ширину и длину. Столы, вразнобой разбросанные по всему залу, теряющиеся в кухонном смраде. Лавки, стоящие неровно, на столешницах крошки, столовые приборы, посуда и остатки еды.

Медленно, дразняще Бран снял меня с плеча, при этом не забыв потереться лицом о мой живот, словно большой кот. Задержав на весу на секунду и убедившись, что прикосновения произвели нужный эффект, опустил на землю. Мне только и оставалось смотреть в пол, переживая прилив горячего смущения к щекам.

Взяв за руку, Бран повел к дальней стене.

В помещении гуляло гулкое эхо. Я тревожно оглядывалась: на первый взгляд, в столовой мы были одни. Только в углу копошились какие–то тряпки, в которых я опознала маленького, словно детеныш обезьянки, гуманоида.

– Не бойся, – предупредил меня гигант, выбирая стол почище, – это Дьюн, он нас покормит.