Ведьма

Фоля подошла к девушке и уселась рядом.

- Ну, чего ждешь?

- Боязно как-то! - отозвалась девушка.

- Хм, давай я! - предложила книга.

Подойдя к первому, она ловко махнула закладкой, как ножом, и из вскрытого письма выпали бумажки.

Девушка осторожно, через юбку, взяла сложенные бумажки и развернула. На колени ей выпал маленький пакетик с черным порошком. Аккуратный почерк, но немного детский. Всего три слова:

«Это общеукрепляющее средство». И снизу скромная, стеснительная подпись: «Тедди». Так это зеленоволосый, он, кажется, в их компашке зельевар.

«Хм, наверно, яд», - подумала девушка и, стараясь не дотрагиваться голыми руками, отложила в сторону.

Следующий конверт.

Вжих!

Магический фолиант махнул хвостом. Страницы исписаны некрупным шрифтом с наклоном в одну сторону.

«Шансов у тебя нет… Когда мы встретимся снова… Мой нос… Тебе будет так же неприятно, как и мне… Ты проведешь много времени у магического лекаря, подправляя свое лицо», - и так далее в таком же духе три страницы, исписанные мелким почерком.

- И это извинительное письмо? - спросила девушка, а Фоля пожала плечами. - Так, понятно, это от носатого рыжика с летными очками.

Следующее.

- Такое же! Это от синеволосого громилы, - пояснила Айрис любопытной Фоле, сунувшей торец с единственным глазом в листок бумаги. Крупный дрожащий детский почерк. Написано карандашом с орфографическими ошибками. Красочное описание, как Айрис поломают об коленку, сколько и в каких местах у нее будут переломы. Откладываем в сторону.

Последнее письмо.

Книга махнула хвостом-закладкой, виртуозно взрезав конверт, наколола на свое смертоносное жало листы и подала их молодой ведьме.

- Охо-хох… - Толстая гербовая бумага, изящный почерк, дорогие зеленые чернила и всего три слова: «Ты труп, воровка!» Снизу росчерк с завитушками Д. Ш.

У девушки по спине побежали мурашки, страх закрался в душу. Пространные угрозы носатого, страшилки синеволосого здоровяка не испугали так сильно, как эти три резких, холодных слова.

Книга попробовала на вкус листки бумаги языком и зашипела. Видно, когда длинноволосый писал эти строки, его холодная спокойная ярость впиталась в бумагу.

Айрис уронила руку с листками бумаги на колени, слезы вновь навернулись на глаза. Так вот что этот богатенький дворянин задумал! Обвинить ее в воровстве, прилюдно, у всех на глазах, опозорить на всю академию.

Девушка скомкала листки бумаги в кулаке. В заплаканных глазах ее пылал злой огонь.

- Так не бывать же этому!

Подойдя к окну, она порвала письмо на мелкие клочки и выпустила их мелькать и кружиться на ветру.

4- Я принимаю твой вызов, Дайрен Шайен! - выкрикнула девушка вслед летящим бумажкам. С пустой академической площади отозвался шелест крыльев взлетевших в небо голубей.

***

Ласковое солнце светило, прогревая мокрую землю, запах свежескошенной травы дразнил ноздри. От весеннего воздуха кружилась голова. Посередине большого тренировочного поля, как гвоздь в доске, торчала разношерстная группа адептов и чуток неугомонной магической живности.

Адепты мариновались на построении. Солнце слепило глаза.

Ректор в обтягивающем костюме, с серьезным лицом и с забранными в хвост длинными волосами ходил перед рядами новобранцев. Все следили за ним: боевой чародейский костюм сверкал на солнце, поражая своим величием адептов, экипированных кое-как. Пластины серебристого металла облачали накачанную грудь, у пояса висел внушительных размеров острый кинжал. Красный кушак, впрочем, уже побывавший в сражении, с подпалинами, развевался на весеннем ветру, как знамя. Высокие начищенные сапоги сверкали на уверенно стоящих ногах.

Волосы первого мага академии отливали в лучах светила синим, как вороново крыло, цветом. Равен Лавель представлял собой чарующее зрелище для любой особы женского пола. Впрочем, им восхищались не только дамы, но и мужчины, с затаенной завистью, невольным уважением и дружеским расположением посматривая ему вслед.

- Мир сдвинулся, и вы должны понимать, что ваше будущее только в ваших собственных руках! - проводил инструктаж среди адептов Лавель. - Когда в пространстве появляются дыры, разъедая наш мир и вливаясь в него, только вы можете этому противостоять. Результатом этих дыр становятся две слившиеся деревни - наша и деревня черных. Когда крестьяне, вооружившись кто чем может, дерутся не на жизнь, а на смерть, защищая своих детей, мы обязаны прийти им на помощь, это наш долг.

На плацу хихикающих адепток практически не было, все маги, ведьмаки и ведьмачки воспринимали Лавеля как строгого тренера и наставника. Они желали стать практикующими боевыми магами. Большинству из адептов академии не была важна будущая их судьба, так как вместе с рождением к ним прилагались состояние и спесь. Другим же, менее родовитым, было все равно, они готовы бесконечно долго тянуть лямку, получая маленькое жалование.

Те, кто стояли сейчас в одном ряду с Айрис, были иными, всех их объединяло одинаковое выражение на лицах и упорство в глазах. Они готовы идти на риск и достигать поставленных целей. Через не хочу, через не могу, через больно. Внутри боевых магов горела неуемная жажда жизни. Тренируя и воспитывая в себе новые боевые качества, они шли к своей цели. Победе над Темной империей.

Перед ректором Равеном сейчас стояли новые зачатки аристократии − деятельные, неутомимые. Тем, кто будет поднимать страну из руин после победы и двигать академию вперед, ректор помогал самолично, тренируя и поименно помнил всех.

Айрис была в шоке, узнав, что Лавель будет вести у них подготовку и натаскивать к серьезным боям с темной нежитью и житью. Она надеялась длительное время не попадаться ему на глаза, чтобы он успел забыть про рыбьи плавники и магическую дуэль, но от него было трудно спрятаться. Ректор был повсюду, деятельный и неугомонный, он возникал в разных концах академии, инспектируя и корректируя работу вверенного ему учебного заведения.

Айрис стояла, облокотившись одной рукой на гигантскую Мурлыку. Девушка почесывала любимицу. Та жмурилась на солнце. У кошки на шее висел талисман - расческа, мурка с ним не расставалась.

Сегодня была последняя тренировка. В следующий раз они выйдут на настоящую битву!

Адепты со своими подручными приспешниками и транспортными средствами проходили ее в Лабиринте. Да-да! Именно так: с большой буквы.

Прямо за тренировочным полем начиналась высокая четырехметровая стена из красного кирпича, поросшая плетистыми розами и кустарником. Над густыми зарослями кольцами вился туман, стая ворон кружила вдали. Время от времени над каменными стенами разносился крик какого-либо монстра и сразу задушенный визг неудачливого адепта.

У практикантов первого года дрожали колени и сердце подкатывало к горлу от этих криков. Когда солнце поднимется в зенит, их одного за другим с промежутком в десять минут погонят в Лабиринт. Последним за ними зайдет ректор.

«Подбирать трупы», - изящно пошутили второгодки. Практикантам второго года предстояло попасть в центр Лабиринта, туда, где были самые лютые монстры, притащенные для тренировок боевыми магами. Парадный вход в Лабиринт был им уже не так страшен.

Помахав Айрис рукой и подбадривающе показав большой палец, Брайд направился к телепорту.

Девушка успокаивающе похлопала поджавшую под себя лапы Мурлыку, кошка вознамерилась подремать на весеннем солнце. Кого она больше подбадривает, девушка не знала: себя или свое транспортное средство?

В Лабиринт пошел первый адепт. Лавель стоял около входа с часами в руках.

Медленно, но верно очередь подходила к Айрис.

Растолкав дремавшую Мурлыку, девушка запрыгнула ей на спину, постаравшись не сверкнуть голыми ногами. Подобрала сбрую, пришпорив пятками ездовую кошку, направила ее в Лабиринт.

Короткий коридор кончался небольшой каменной площадкой с разветвлением. Семь разных туннелей уходили в семь разных сторон. Девушка оглянулась и увидела, как за ректором закрывается вход.

Выбрав наугад один из туннелей, она направила туда мохнатое транспортное средство.

Тишина сомкнулась вокруг молодой ведьмы, мягко и неслышно ступали лапы Мурлыки. Яркий свет дня потух. Кошка открыла третий глаз и перешла на ночное зрение. Айрис сделала так же, прочитав заклинание. Зрачки девушки вытянулись, засветились и стали похожи на кошачьи. Подняв голову, адептка увидела высоко-высоко светлое небо. Где-то там, за пределами темного, сырого, пропахшего плесенью и неизвестными запахами Лабиринта, был полдень.