Баба Яга в ведовской академии

- Фамильяров либо в клетку, либо в ошейник! - проскрипела мисс Крюк, неодобрительно глядя на Колобка. - Вот ваша форма, Лада Калинина! Переодевайтесь и на выход, живо!

Я демонстративно села на пол и скрестила на груди руки в знак того, что и с места не сдвинусь.

Остальные адептки радостно брали узелки с местной учебной формой, от которых прямо-таки на расстоянии воняло прачечной и хозяйственным мылом. И чертовски прилежно строились на выход, чем несказанно бесили меня. Толпа тупых овец. Нет, не овец, судя по аристократично вздернутым к потолкам носам - баранесс! От слова баран!

Вернулась веректрисса.

- Девочки, почему встали как вкопанные? Дел нет? А ну-ка собрались быстро, заселились и на первое занятие! - А ты почему не одета и на полу валяешься? Что ты себе думаешь? Тебе после учебы еще богатырей рожать, а ну встань! - От одного этого ненавистного тона хотелось усесться на глыбу льда и примерзнуть к ней булками. До чего же противный тон у веректриссы, надменный и презрительный, не терпящий возражений. - Если не поторопишься - подведешь остальных, тогда наказаны будут все.

- Ну и отлично! Может быть, тогда вы выгоните меня из этого заведения! У меня там дом, реальность, злодей любимый! Любовь большая… Возможно… - вспомнила я своего мускулистого Кощея и почему-то покраснела. А вот остальные адептки явно со злобой и недовольством во взгляде посмотрели на в мою сторону. Но меня одними косыми взглядами не собьешь с истинного пути. Однако глава данного заведения придумала для меня нечто получше неудовольствия - муки совести и очередной трудный выбор между долгом и любовью.

- Не о том думаешь, Лада Калинина! - продолжала читать нотации веректрисса, морща прямой нос. - Какая любовь, когда ты последняя Яга изнанки? О продолжения рода задумайся, да крепко, пока совсем Яги в сказочной нави не повымерли. Тогда зло точно восторжествует. А она - как маленькая - любовь да любовь… стыдно, эгоистично и безответственно. И… грязно для девицы. О бабке своей покойной подумай, жизнь свою, чтобы границу защитить, отдавшую. О матери. Что ей теперь - на склоне лет от сына отказываться, от мужа, семьи обретенной и проходить обучение да инициацию, жизнью рискуя, бросив все, так трудно добытое. Ты такой судьбы своей матери желаешь?

И все это было сказано при остальных девицах. Так что мне сразу становилось ясно по их брезгливым лицам - дружбы нам с ними не видать.

В единый миг я стала фигурой нон грата и белой вороной. И все стараниями веректриссы, мухомор ей в глотку!

- В общем, найди себе богатыря и задумайся о продолжении рода, крепко так задумайся, последняя Яга изнанки! - коротко закончила веректрисса,

Обиднее всего было то, что каждое слово из сказанного являлось правдой, и от этого становилось не по себе, ведь против замужества восставало все мое естество.

С Кощеем и свадьбой с ним я как-то примирилась под видом перевоспитания злодея, но чужой, незнакомый мне богатырь - это уже ни в какие ворота!

И ведь права веректрисса, сотню раз права, не могу я изнанку без Яги оставить, по всему получалось - дочь мне нужна. Только не была я готова к этому. А выбора не было совершенно. Или я подведу всех, или переступлю через саму себя. А в конце концов один исход - я буду несчастна, и выхода иного нет. И от этого так нестерпимо обидно было, что хоть вой.

Только не в моих правилах сдаваться. Не за то меня Кощей полюбил. Сам же говорил, что его во мне неугомонность восхищает, а значит, надо, чтобы веректрисса, все местные адептки и преподы тоже в изумление от моей восхитительности пришли.

План побега нужен и строгий список мероприятий, разбитый на пункты со способами избавления от навязанных женишков. Где там моя брачная косметика была? Не захватили с собой Финисты ясно-соколы? Это они зря. Так я подручными средствами обойдусь, так женихам «понравлюсь», что они от меня, роняя портки, убегать будут!

А пока осмотрюсь. Раз уж меня здесь за почетную пленницу держат, попытаюсь-ка я себе выбить все лучшее. Общая комната - это ни в какие ворота. Где вообще почет, уважение и особый пиетет к будущей дипломированной Яге изнанки? Обстоятельства не просто требуют, а вопиют, чтобы я себя в академии поставила так, что каждый зачуханный препод к Яге на «вы» обращался, да еще с большой буквы!

- Как это понимать?! - начала качать права я сразу же, как нас попытались заселить в одну на всех горницу. - Я последняя Баба Яга изнанки, редкий зверь, можно сказать, занесенный в Красную книгу…

- В черную, ту где некрологи, - ничуть не смутилась веректрисса моему возмущению, - или в семейный альбом, тот, что посмертный.

- А пусть даже и так! - огрызнулась я. - Почему я должна ночевать в общей спальне? Неужели ваша хваленая академия не может выделить своим адептам помещения получше?!

- Почему же? - Веректрисса, разорвав непреклонный калач, в который были сплетены ее руки, демонстративно открыла дверь в коридор. - Вон их сколько, комнат этих, заселяйся в любую по своему вкусу, только потом не плачь и обратно не просись.

Под испуганными взглядами остальных адепток я подхватила с пола своего фамильяра - ежика, который обмотал вокруг своего экватора за неимением талии и шеи веревочку, изображающую поводок, - и направилась прямиком в светелку напротив, поманив за собой кивком домик.

Адептки переглянулись, стоя с открытыми ртами и глядя на подобный оголтелый индивидуализм.

- Только ты все равно к этому дортуару приписана, - припечатала веректрисса и ушла, гадина, прыснув ядом напоследок.

Я, изображая из себя самого уверенного человека на свете, начала раскладывать свои скромные пожитки, то, что посчитали нужным взять с собой чертовы нещипаные Финисты. Негусто они прихватили вещей, скажу я вам.

Адептки в третий раз в страхе переглянулись, пожали плечами и занялись раскладыванием привезенного, косясь на меня. Впрочем, я занималась тем же, нет-нет да и посматривая на тех, кто добровольно согласился учиться в академии ведовства, которая так настойчиво занимается будущим девушек.

Адептки вытворяли совсем странные вещи, одна прятала пироги да баранки в прикроватную тумбочку и на висячий замок их запирала. Это потом я поняла, что на местных харчах далеко не уедешь, даже если на практике каждую былинку на приварок собирать будешь. А сейчас мне это показалось до ужаса странным, но девица скорчила мне рожу и сунула ключ себе за пазуху.

Остальные занимались кто чем, стелили постели, доставали одежду. Даже аристократок устраивала общая спальня, что вообще поражало больше всего!

- Мы дверь открытой оставим, робко предложила одна из адепток - та, что меньше всего задирала свой неаристократичный нос-пуговку к потолку. - Если что - беги к нам…

Такая забота меня просто возмутила. Я, между прочим, целого оборотня победила! С чего это мне бояться пустой комнаты?

Я подошла к двери и демонстративно хлопнула ей, отрезая себя от добреньких жалельщиц и показывая всем, что их забота мне не нужна, и вообще, я тут вся пленница такая, обиженная и оскорбленная. Какая Яга в гневе - они чуть попозже увидят.

Избавившись от посторонних глаз, я встала посередине и осмотрела светелку. Ничего так, просторненько, пыли, правда, много и мебель доисторическая, вытесанная из цельного массива дуба. Дерево как таковое здесь преобладало везде. Скрипело тоже всюду.

Доски пола заливались соловьем и пели на все голоса, дверцы шкафа, вырезанного прямо в бревнах стены, посвистывали, лавки и стулья поскрипывали, и вообще, горница не собиралась молчать, издавая шуршаще-стонущие звуки, будто была наполнена невиданной жизнью. Даже сами стены светелки с жалобами покачивались от неведомого потустороннего ветра.

Не удержавшись, я, не без труда открыла дребезжащее окно и выглянула наружу. Уходящий в облака деревянный терем, собранный без единого гвоздя из посеревших бревен, с недовольным ворчанием качался на ветру, но не падал. Похоже, вся академия с башнями, куполами, резными крылечками, коньками и наличниками держалась только на одном - на магии, а вернее на силе и воле женщины, создавшей это заведение.

От обилия вливаемой магии кое-где терем пошел в рост, выпустил из бревен раскидистые дубовые ветки и попирал ими облака, осыпая округу желудями.

Короче, мне досталась не самая лучшая комната, грязная, пыльная, с паутиной и пауками по углам, почти без мебели. Зато с собственным резным балкончиком под коньковой крышей, большими окнами, из-за которых зимой здесь, должно быть, невероятный дубак. Но поворачивать оглобли уже было поздно и стыдно. Так как я не планировала столь долго здесь задерживаться, холод меня не должен был волновать.

Первый урок оказался домоводством, и вела его низенькая и плотненькая домовичка. Все сорок пять минут мы учились складывать салфетки лебедушками, рачками, уточками и ласточками. По причине первого дня разрешалось быть без обязательной формы.

Потом на следующей паре мы учились взбивать перины, вышивать рушники, мести пол и ставить квашню.

Короче, хитрожопая веректрисса под видом уроков припрягла адепток убирать помещения. И тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять - академия испытывает трудности с финансами, иначе веректрисса просто наняла бы прислугу из тех же домовых, например, или иных сказочных и волшебных существ.

Официально это объяснялось так: в жизни всякое может случиться и надо быть готовым ко всему.

И вот диво, даже самые титулованные аристократки самозабвенно драили палубы этой скрипучей академии.

Только зачем мне, Яге, готовиться в уборщицы, я не знала и поэтому спросила у веректриссы. После чего она срезала меня ловким «Яга - санитар изнанки!» и заставила убирать вдвое упорнее, совершенно без магии!

Ну теперь у меня к жестокосердечной веректриссе еще и бабаягские счеты есть помимо личных. Яга, значит, санитар? Ничего, я вам тут приберусь и порядок наведу!

Когда драили кухню, я «убрала» под сарафан чугунную сковородку, пару вилок, ножей не досталось. Пяток яблок, тарелочку, увы, без каемочки, под конец от нечего делать засунула под юбку швабру, не торчит и ладно. Пусть все думают, что у меня такая гордая осанка, а не деревяшка спину подпирает.

Когда к вечеру девицы вконец уработались, нас повели в дортуар, общую светелку, которую адептки, подражая веректриссе, называли обязательно на иностранный манер.

Проходя по открытой всем ветрам галереи, одна из адепток истошно завизжала, да так громко, что я, выхватив из-под юбки швабру, встала в боевую позу и закрутилась вокруг себя, ища опасность.

Вслед истеричке принялись вопить на все голоса и остальные адептки, совершенно дезориентируя меня в пространстве.

Девицы, прыгая на месте и завывая, как морские свинки, тыкали пальцами куда-то вниз. Отдышавшись, одна из них сумела выкрикнуть:

- БОГАТЫРИ! - И вновь завопила сиреной, скача от восторга.

Только сейчас я рассмотрела, что в туманной низине в ворота терема въезжали конные всадники. В шлемах и латах, с копьями, на которых развевались орифламмы.

Я сощурила глаза, всматриваясь. Некоторые богатыри дымились, у одного вместо тряпицы на копье пылал пожар. Часть лошадей, что старалась браво вышагивать, откровенно хромала. Да и шлемы с нагрудниками богатырей при ближайшем рассмотрении оказались посечены и помяты.

Это их так в Черно Были отделали? Я сглотнула. И передумала бежать через выезженную пустошь, предпочтя поискать иной путь исхода из академии.